Интервью Юлии Джербиновой на радио России 03.02.06
Юлия Джербинова в радиоклубе "Досуг",
"Радио России", "Пулковский меридиан" - 3.02.06
Ю – Юлия Джербинова, В - Ведущая
Ю – Здравствуйте
В - Здравствуйте, Юлия. Насколько я понимаю, Юлия Джербинова начала свой актерский
путь в замечательном городе Свердловске, нынче Екатеринбурге…
Ю – Правильно
В – Там вы закончили театральный институт
Ю – Не закончила. Я начала там учиться. 3 года я там проучилась и педагог (не
с моего курса, со старшего) подошла ко мне и сказала «Тебе нужно ехать в Ленинград»
В – Именно в Ленинград? Не в Москву, не в ГИТИС?
Ю – Да, да. Сказала, в Ленинград. И даже сказала, к какому мастеру
В – К какому?
Ю – К Кацману. Покажись Кацману. Я приехала, показалась ему, потом показалась
курсу, Фильштинскому, целый курс сидел, смотрел это.
В – Смотрины такие
Ю – Ужас! Испытание не для слабонервных, я до сих пор вспоминаю, мне дурно становится
В - А что там происходило-то, Юля?
Ю – Что происходило?
В – Да
Ю – Представьте, сидит курс - человек 15 и просит почитать, вот, как на экзамене
в институт, все как с самого начала. Вроде, ты учился, учился. Уже, вроде, что-то
знаешь, что-то умеешь, такой весь важный из себя, внутри. А тут как первый раз
в первый класс, язык заплетается, весь, вот, как сейчас, я пятнами пошла
В – Вы волнуетесь что ли? У нас, в студии?
Ю – Да, очень волнуюсь, всегда волнуюсь.
В – У нас не надо волноваться
Ю – Давайте потанцуйте, давайте спойте. Я вот в конце помню, что я танцевала
«Лезгинку», бухнулась на колени, что-то там изображала…
В – Это уже мужская партия получается, если на колени
Ю – Да, по-моему, уже, да, до мужской партии дело дошло, себя не помнила, и
в конце, я так, как будто со стороны на себя смотрю и думаю «Это не я. Это не
со мной» и в конце уже подошел мастер, Фильштинский, и говорит «Ты очень испугалась?».
Я так на него смотрю, он на ежика похож – у него добрые, добрые глаза, такие
волосы взъерошенные, как колючки… Я смотрю, думаю «Вроде, он добрый. Зачем же
он меня так мучил?» ну и потом приняли, все тут благополучно закончилось. Вот…
я уже заканчивала в Ленинграде.
В – Смотрины прошли успешно
Ю – Ну.… Скажем так
В – А как там поживает город Екатеринбург, из которого вы родом, или вы не из
самого Екатеринбурга?
Ю – Из самого
В – Из самого, да…
Ю – У меня вся семья там
В – Ипатьевский дом снесли…
Ю – Да, ну зато там поставили большую церковь, храм. И я там уже была. Мы ездили
на гастроли, вот совсем недавно, 2 года назад, в Екатеринбург и все мои одноклассники
ходили, и вся моя семья наконец-то меня посмотрела, потому что не все видели
В – А напротив Ипатьевского дома был совершенно удивительный дом с окнами в
форме сердца. Не помните такой дом?
Ю – Да, вы что…Я, может быть, в окна не смотрела
В – Одна девочка однажды даже написала стихи:
«Есть дом в Свердловске, деревянный, старый.
Остановиться надо, приглядеться. Завечереет,
Голубым пожаром в нем запылают 2 просторных сердца
О, Господи, немыслимое детство.
О, Господи, немыслимая дерзость –
В нем окна повторяют форму сердца.
Смотреть сквозь сердце на печаль и радость,
Смотреть сквозь сердце на любовь и бедность.
Идут все мимо, и никто не спросит –
Кому же это счастье досталось?»
Был, был такой дом…
Ю – Я была маленькая
В – Потому что я училась в Свердловске
Ю – Да-а-а?
В – Я ездила из Ленинграда учиться в Свердловск. Вот такая была у меня причуда
удивительная. Очень любила этот город, набережную Исети, осталась масса там
друзей. А вы часто там бываете?
Ю – Каждое лето
В – Каждое лето?
Ю – Каждое лето, а в прошлом году мы ездили на Новый год, отмечать там, на даче…
В – С мужем?
Ю – Да
В - С Женей Дятловым?
Ю – Да
В – А пели?
Ю – Пели, конечно
В – Да? То есть, слушайте, вам повезло, муж поющий, ну, то есть оба поющие…
Ю – Ну, скажем так, поющие
В – Скажем так. Вы нам что-то принесли?
Ю – Да, принесла
В – Из своих записей
Ю – Да, это диск со спектакля. Спектакль назывался «Закликухи». К сожалению,
полгода мы его не играем, но, думаю, мы еще будем играть
В – Это такой фольклорный спектакль
Ю – Да, Светлана Свирко поставила
В – Давайте напомним, что такое закликуха, кстати, у Василия Белова в книге
«Лад» есть точное этому определение, но вот вы сейчас нам его дадите
Ю – Нет, вы дайте. Я скажу свою версию
В – Закликуха – это не частушка
Ю – Нет
В – Это не частушка, это типа выкрик, выплеск таких эмоций, которые происходят
на Масленицу, на какие-то другие, допустим праздники, колядки, ну, это тоже
не совсем колядки…
Ю – Заговоры, вот, например: «Ветры, мои ветры, вы буйные ветры, не можете ли
вы, ветры, горы раскачати. Гусли, мои гусли, звончатые гусли, не можете ли вы,
гусли, меня взвеселити» Вот, например, такое.
В - Скажите, а вот край родной вам в этом фольклорном или, проще говоря, чтоб
людям было понятно, вот в каком-то земном смысле, вот в том самом ладу….Что
дала вам ваша родина?
Ю – Я, наверное, очень городской человек. И скажем так, вот, когда мы выезжали
на дачу, у нас большая дача, причем это не как здесь, а уральские дома дачные
они другие, это бревна катанные, это такие печи, на которых мы залезали, там
валенки ставили, грелись. Я помню, бабушка там что-то делала, причем бабушки
у меня все городские, но, вот, выезжая на дачу, как-то чувствуешь себя к лесу
ближе. За грибами мы летом ходили, какие-то огромные грибы…
В – Кикимору не видели?
Ю – Я очень боялась, знаете чего? Не кикимору, а почему-то мне казались русалки.
Откуда там русалки? Я не знаю, болота там какие-то есть, но, какие-то меня русалки
пугали и змеи.…Были змеи, правда. Я их ловила, маленькая, не знаю, отпускала,
может быть…
В – Это медянки, наверное, все-таки были…
Ю – Не знаю, может быть…
В – Вот интересно, я, почему об этом спрашивала, не случайно. Потому что в аннотации,
скажем так, этот сайт «актеры России» о вас вот есть такие, замечательные, на
мой взгляд, слова «Юлия Джербинова - настоящий мастер, ей по плечу драматургический
материал любого стиля и уровня сложности - от фарса, фольклорной клоунады до
образцовых драматических ролей русской классики. Творческое…»ну, об этом чуть
дальше. Я имею в виду, что вот кого вы только не играли – и кикимор, тех же
самых, и Зайку, по-моему, в каком-то спектакле и в тоже время, допустим Теннеси
Уильямс, да, такая разноплановость, это совершенно разные плоскости, мне кажется.
Это вот что? Внутри очень много должно быть или типа пластика такая мощная,
что сегодня я – клоун, а завтра я – героиня?
Ю – Ой, я так глубоко о себе не задумывалась, кто я на самом деле. Я знаю, что
во мне есть и то, и другое, и третье. И «Любовь втроем» когда мы играем, это
вообще чистая клоунада, ну, так – водевиль, но мы играем ближе к клоунаде. И
«Закликухи» - это точно клоунессы. Юлия Тугина, с Женей мы играем «Последняя
жертва» - это, конечно, героиня. И внутри, когда я играю, я думаю «Ой, я героиня…точно,
героиня». А как только «Любовь втроем», я чувствую – «Ну, какая я героиня? Ну,
точно, какой-то клоун Вася» простите. Ну, видимо, все умещается внутри, это
же, как у всех.
В – А в человеке много понамешано
Ю – Да, конечно
В – Нет, ну, бывает, конечно, какие-то ярко выраженные, скажем так, личности,
вот в одном только
Ю – Бывает, ну, наверное…
В – Сегодня в нашей студии заслуженная артистка России, актриса театра Сатиры,
Юлия Джербинова. Кстати, вам довольно рано заслуженную присвоили. А как это
получилось?
Ю – Представляете.…Сама удивляюсь. Это за спектакль «Рейс», мы играли спектакль
«Рейс» на малой сцене. И вот как-то так, самой удивительно. Родителям очень
приятно, мне приятно и удивительно. Родители почему-то считают, что это, конечно,
заслуженно дали заслуженную актрису. Мне странно, но для них вот приятно. Видимо
очень многое делается для родителей, я к ним так нежно отношусь. И внутри какие-то
вот поступки, которые, совершаю, скажем, так, положительные, прямо посвящаются
им, родителям своим. Ну, вот как-то хочется, чтоб они об этом знали, вот все
статьи, которые там пишут хорошие…Мне самой – да, приятно, но это как-то так,
ну…Хорошо. А вот родителям я посылаю, я знаю, что они гордятся, им нравится
В – У вас, наверное, замечательные родители…
Ю – Прекрасные! У меня вообще замечательная семья – и бабушки с дедушками были
великолепные, я их всех помню, я прадедушку, прабабушку помню. И у меня сестер
много и братья.…То есть такая большая дружная семья.
В – Они переживали, когда вы поехали в Чечню в числе актеров-добровольцев с
концертной бригадой?
Ю – Не знали они об этом, я не говорила и не хотела говорить
В – Причем вы поехали не просто так, скажем в послевоенную Чечню, а это время
было боевых действий самых настоящих, не шуточных…
Ю – Нам пришли в театр и предложили военные наши из Ленинградской области, чтобы
поздравить военных, которые, именно от Ленобласти призывались ребята…с праздниками,
ну, и сыграть спектакль (мы «Любовь втроем» возили) и попеть песни. Мы сделали
специальный репертуар, причем, многие хотели в театре поехать, не так, чтобы
все, потому что, ну, были, кто понимал, что это не прогулка, а мы видимо, в
то время еще не очень понимали. Потому что, когда в первый раз поехали мы и
не боялись вовсе. А вот второй раз, мы уже понимали, куда едем и уже из-за того,
что нельзя не поехать второй раз, ну, как же,…как бы струсили, что ли…ну… как-то,
поэтому ехали уже второй раз.
В – Ну, а, может, было чуть спокойней, вы же с мужем, с Евгением Дятловым, поехали.
Или вы еще тогда незамужем были?
Ю – Нет, мы даже не знакомы были в то время.
В – Может, там все и началось, Юля?
Ю – Нет, началось все на «Опасных связях», это 8 лет назад. Спектакль «Опасные
связи». Там все и началось, а ездили мы до этого. Родители не знали. Не знали
совсем, я позвонила (я всегда звоню родителям, очень часто) и говорю «Мы уезжаем
на гастроли в Прибалтику». Почему в Прибалтику? Как-то я так сказала – «В Прибалтику»…Видимо,
в благополучную страну для меня так было в тот момент и нас показали по «России»,
и мама увидела, причем не мама…
В – По телевизору?
Ю – Да, причем не мама первая, а ей стали звонить и говорить «Юлю показывают,
вот, она в Чечне». Мама говорит «Нет, Юля в Прибалтике, я с ней разговаривала»,
говорит «Включи телевизор». Она включила, увидела, в ужас пришла, там все сразу
пришли в ужас. У меня папа военный, и он-то понимает, что это такое. И когда
мы вернулись, мне от мамы, скажем так, попало, а папа взял трубку и сказал «Юль,
я тобой горжусь». И это какие-то очень важные слова, до сих пор я их помню и
так хочу, чтобы папа мне их чаще говорил, видимо, поэтому я все, что делаю хорошего,
посвящаю родителям. Ну, вот чтоб гордились.
В – Просто замечательно. Я аж прям, затаила дыхание. Потому что мне вообще кажется,
что в жизни человека очень важно. Что вообще это – начало человека – взаимоотношения
в семье. Все там начинается и здоровье, и талант, и мироощущение, и нравственное
здоровье, и очень важно эти отношения пронести сквозь жизнь. Через жизнь…
Ю – Да, я так благодарна своим родителям, что они, вот правильно вы сказали,
и здоровье… Они в таком юном возрасте придумали меня, и так все это сделали…
В – Такую красивую причем, уважаемые радиослушатели.
Ю – Ой, спасибо большое. Они так все это сделали по-взрослому, хотя были молодые.
Они не пили, не курили, они занимались спортом специально, и, причем до сих
пор мне говорят «Мы, прежде чем тебя придумать стали там обливаться водой холодной,
папа бегал, прыгал, ну, что-то как-то себя, физическую культуру свою повышал».
Мама тоже занималась. И потом, действительно, я в детстве вообще не болела,
и маме давали какой-то значок из больницы из детской, что меня, как ни проверят
– здоровый ребенок, в семье…
В – Победитель соцсоревнования по здоровым детям
Ю – Да, да. Никогда не ругались, вообще никогда. Вот меня ругали. Они между
собой не ругались, а меня так как-то строже, строжились на меня. Вот в угол
помню, ставили, и я ковыряла в углу обои. Вот это я помню, но никогда как-то
так не наказывали, что… не кричали, не кричали, точно.
В – И не унижали…
Ю – Не унижали, никогда. Как-то папа мог так сказать, что я понимала, что я
набедокурила. И сестру мою также воспитывали. Катя, вот, как раз моя сестра
младшая, она приехала ко мне в этот город, уже 2 года здесь живет, она дизайнер.
На 10 лет меня младше. Очень интересный человек, мне вот сейчас с ней, чем старше
она становится, тем интересней. Разрыв в 10 лет, когда мы были…
В – Это приличный…
Ю – Да
В – Приличная разница
Ю – И сначала как-то…ну… я с ней нянчилась в детстве, ну, ребенок. А сейчас
– один из самых близких людей мне. С ней можно посоветоваться, она может сказать
такие хорошие слова, что я вот в своем видимо в ритме жизни забываю, что можно
какой-то такой простой выход сделать.…Ну, почему я вдруг все как-то левой рукой
чешу правое ухо? А она как-то так просто скажет так, сделай вот так. Действительно.
Это родители вот все в нее, в меня вложили, просто, спасибо им большое.
В – А вы во что вкладываете все то, что вам дано в качестве, ну, бесценного
багажа
Ю – Во что вкладываю?
В – Или в кого?
Ю – Очень хочу в своего будущего ребенка все это вложить. Я надеюсь, что Бог
даст. Ну, пока в семью и в профессию, хотя у нас не такая семья, как у моих
родителей. У меня все-таки, люди, такие более спокойные. Мы же два таких взрывных
устройства. Живу, как на пороховой бочке, с Женей. Он очень такой темпераментный
человек, и у нас все споры,…когда родители слушают, они хохочут, они говорят
«У вас как итальянская семья» Мы не ругаемся, а мы кричим, мы руками размахиваем…
В – Вы два актера, два заслуженных артиста России
Ю – Да, кто кого перекричит. У него голос краше, богаче, чем мой. Он сразу все
сверху «Гм», я замолкаю. Потом я начинаю что-то там пылить, пылить, пылить.
Родителям смешно, они говорят, ну, это точно в театре, это итальянская семья.
В – Это небольшой спектакль
Ю – Да, это спектакль. Точно. Ну, для нас так легче. Каждая семья она по-разному
существует, кому-то так лучше, вот нам, видимо, так взрывно. И в профессию вкладываю
все, что родители дали и знания какие-то, и доброту душевную.
В – Энергетика, теперь это называется. То есть просто - жизненная сила. Вот
та жизненная сила, которая присутствует в человеке, она всегда проявляется.
Я хочу напомнить вам, уважаемые радиослушатели, что сегодня мы сидим и разговариваем
в радиоклубе «Досуг» с Юлией Джербиновой, заслуженной артисткой России, актрисой
театра Сатиры на Васильевском острове, так, с уточнением географии. Ну, кроме
того, Юля немножечко снимается в кино, снималась так, фильмов 10, я насчитала,
ну, где-то эпизодические роли, где-то побольше. У меня сложилось впечатление,
что только сейчас по-настоящему вас начинает открывать кинематограф. Может вы
сами не очень-то стремились?
Ю – Ну, будем надеяться. Естественно, наверное, многие актеры стремятся, я думаю,
никто не хочет быть просто театральным актером, потому что как только ты попадаешь
на экран, тебя узнают больше. Естественно, этого каждый актер хочет. Это все
кокетство, когда говорят «нет, я там…»ну, тогда можно дома играть и, пожалуйста,
тебя будут знать твои родные
В – Домашние спектакли
Ю – Да, домашние спектакли. Все-таки все хотят себя показать, все, что они могут.
Прямо сейчас у меня небольшое затишье, скажем так, а вот прошлый год был очень
плодотворный
В – Вы в сериале каком-то снимались…
Ю – Да, я работала с Анной Пармас. Ой, великолепная девушка, мне очень с ней
понравилось работать. Это была такая совместная картина с Белоруссией, называется
«Нежная зима», там показали уже, в Белоруссии, как раз 31 декабря был показ
всех 4 серий. Там я играла такую заслуженную актрису, как ни странно, в театре…
В – Саму себя?
Ю – Нет, ни за что! Нет, ни саму себя, хотя и во мне, может быть, это есть,
но не все, там очень личная трагичная судьба. А в театре как раз там, у актрисы
все хорошо, это вот хочется, чтоб было у меня.… Самое интересное, что мне понравилось
работать с этим режиссером и с партнерами, которые… там был Ботвин, еще ряд
интересных ребят и белорусские актеры очень интересные. И еще в прошлом году
мне понравилось работать с Розой Орынбасаровой. Это чудесная женщина, это волшебница.
Вот есть несколько способов у режиссеров – могут тебе точно сказать, что нужно
делать там, действия, задача, все поставят, ты все поймешь, все сделаешь. Она
не так, она колдует, она что-то наговаривает, руками водит, что-то в уши говорит…
В - Вводит в транс
Ю – Да, да. Вот она колдунья, она волшебница, фея какая-то. И вот с ней работать
одно удовольствие, причем, это называется фильм «Елагин остров», вот была уже
озвучка, и там что-то делают очень долго со светом, с кадрами, они что-то там,
на компьютере это делают…
В – Я читала только предварительные рецензии на этот фильм…
Ю – Да, вы уже читали? Я нет, я видела в Интернете какие-то фотографии и все…
но, вот не знаю, что получится, но что сам процесс был очень интересный, что
я с таким человеком познакомилась. И она пообещала, что она будет меня брать,
потому что… есть режиссеры, которых понимаешь, вот, с полуслова, вот с пол ее
взгляда. Вот это руками колдует, колдует, и я уже понимаю, что ее руки говорят,
мне уже не нужно слов, оттого, что вот эти пассы руками, этого достаточно, чтобы
я поняла, что она имеет в виду, что она хочет, чтобы я сделала, очень хочу с
ней работать, вот если Бог даст, вот с удовольствием….
В – А сейчас у нас в эфире немножко поколдует заслуженная артистка России Юлия
Джербинова
Отрывок из спектакля "Закликухи"
(размер 1,61 МБ)
В – Юлия Джербинова, заслуженная артистка России, актриса театра Сатиры на Васильевском
острове, сегодня здесь у нас, на Итальянской, в радиоклубе «Досуг». Если вы
еще не подключились к нам, уважаемые радиослушатели, то подключайтесь, с Юлей
очень интересно разговаривать, потому что, мне кажется, вы человек открытый.
Или все-таки бывает такое – раз, и на все пуговички…
Ю – Не на все, но бывает
В – Бывает, да?
Ю – Бывает
В - А в каких ситуациях?
Ю – Когда закрываюсь? Видимо, когда мне что-то не нравится, а я не могу это
высказать. Бывают же ситуации, когда, очень часто, ты внутри недоволен, а должен
держать лицо. Что делать.… И вот в этот момент я так закрываюсь, я это прямо
чувствую, и, видимо, чтоб не наговорить лишнего….
В – Но это не на сцене, а в жизни, в отношениях между людьми…
Ю – Нет, это в жизни. Да, конечно, я очень вспыльчивый человек и иногда хочется
сказать то, что я думаю на самом деле, причем, это как в плюс, вспыльчивый в
хорошем смысле, мне что-то может понравиться и в какой-то…
В – И вот взахлеб, восторг
Ю – Взахлеб, конечно. А это же не всегда уместно. А иногда мне, например, даже
наш директор театра, прекрасно ко мне относится, Владимир Словохотов, он мне
говорит «Юля, что у вас с лицом?» Это когда я или так удивлюсь, или внутри я
так не согласна с тем, что говорят, что, видимо, у меня все написано на лице.
Ну, нужно как-то сдерживать, видимо, иногда себя.… Потому что расплескаться
можно на сцене, вот это, пожалуйста, тем более у меня есть для этого возможность
во всех ролях…там и слезу пустить, когда нужно.
В – И высказать свое отношение и к миру, и к происходящему…
Ю – Да, конечно! Так что вот как раз там и нужно этим заниматься, а в жизни
нужно, видимо, беречь еще окружающих, потому что…да, мой гнев иногда, ну, зачем
он там какому-нибудь человеку, ну, он, да, может быть, не прав, да он сам, может
быть, знает, что не прав, ну, что я ему буду тыкать об этом, что я ему буду
говорить…
В – Хотя иногда надо держать позицию. Иначе может получиться нечто усредненное,
вечно со всеми во всем согласная…
Ю – Вот, вы правильно говорите. Потому что лет 5 назад или 6 я столкнулась с
человеком, в наш театр пришел. И меня очень возмущало внутри, я ему, по-моему,
даже наговорила, это что нельзя так, я вижу, что тебе не нравится, а ты как
улыбаешься мило, нельзя так.… Не знаю, чем старше становлюсь, надо последить
за собой, улыбаюсь я в эти моменты или все-таки высказываю. Знаю, что очень
часто я отстаиваю свою позицию, может быть, не всегда верно,…но я-то считаю,
что я права, поэтому отстаиваю. Нет, надо быть, наверное, сдержаннее…
В – Вот так вот, мы еще немножко тут самоанализом занимаемся по ходу нашей передачи.
Как вы понимаете, уважаемые радиослушатели, наша гостья, Юлия Джербинова, может
проанализировать и ситуацию, и себя. А вот на сцене, как я понимаю, вы живете…
Ю – Ой, спасибо, если это так. Думаю, что да. И это причем началось совсем недавно,
я заметила вдруг, что я перестала, например, бояться, если ты вдруг что-то забудешь.…Бывает,
белый лист перед глазами, ты текст не помнишь, это может быть Шекспир в стихах
все, а ты ничего не помнишь.… Вот этой паники и ужаса не происходит. А как-то
ты себя чувствуешь, ну, вот в жизни – ты говорил, говорил и вдруг потерял мысль.
Нет уже какой-то такой паники – ты спокойно – «О чем я говорил?» и как-то так
отматываешь и дальше продолжаешь. А раньше, когда на сцене это случалось, мир
переворачивался.
В – Паника начиналась
Ю – Паника! Руки опускаются, ты бледнеешь, краснеешь, всего трясет и это в такие
секунды, зритель не замечает, это точно не заметно
В – Это в доли секунды происходит
Ю – В доли секунды, да, и потом твои коллеги или зритель скажет «А я не заметил»,
а у тебя внутри, ну все…ну, вся жизнь промелькнула, и ты из этой жизни не можешь
всхватить тот листочек, где написан этот текст, его прочитать… вот, ну, забыл
и все.
В – Вот интересно, если бы в каких-то децибелах измерять вот это вот состояние
эмоционального стресса, который происходит с актером. Мне кажется, у вас бы
очень большое количество децибел было бы при вашем-то темпераменте, Юля
Ю – С децибелами точно, наверное, да
В – А скажите, а вообще вы, почему пошли в актрисы, как говорили раньше, «И
она пошла в актрисы»
Ю – У меня вся семья удивилась. У меня никого нет актеров; у меня военные, врачи
и юристы, адвокаты. Вот вся семья и причем….
В – Хороший выбор
Ю – Хороший выбор. И мне все предлагали, пожалуйста, будь адвокатом, там та
же актерская профессия, потому что моя тетя и дядя, они, когда защищают на процессах…ну,
это очень похоже на выступление на сцене. Я помню, кстати, момент, когда мы
шли с бабушкой моей, и увидела я большую афишу, где было написано, что приглашаются
дети с 6-го класса в театр-студию «Факел» при киностудии, при Свердловской.
Я была в 5-м классе, но я сказала «Бабушка, я пойду». А вот, знаете, кем я хотела
быть сначала – мороженицей. Я хотела продавать мороженое. Почему? Расскажу,
потому что на углу, около булочной стояла женщина – красная, румяная, в белых
одеждах, в белых варежках, щеки такие румяные, губы большие.… И кричит, продает
мороженое зимой. И мороженое продавалось по 11 копеек, вот такие брикеты и на
них нарисованы пингвины, и так она зазывала покупать мороженое…
В – И такое было театральное действие
Ю – ОЙ! А я на нее смотрела и маме говорила «Мама, я хочу быть мороженицей».
Мама «Так, так, понятненько»
В - Ну, вам, наверное, мало лет-то тогда было
Ю – Мало, наверное, очень мало. Но я это помню. И помню, как была водитель трамвая
№ 18 и когда (в Свердловске это был единственный маршрут, где сидела женщина)
и говорила «Добрый день, дорогие пассажиры, вы сели в трамвай № 18, мы поедем
по такому-то маршруту». Я ее слушала и думала «А-а-а. Я буду водить трамвай
и вот так буду разговаривать со всеми пассажирами» Мне она так нравилась
В – Так вас в основе всегда приближали, интересовали люди, которые были склонны
к какой-то театрализации любой профессии
Ю - Творчески проявлялись,…наверное, да. В садике, естественно, как все я играла
белочек, Машенек, там зайчиков, стихи. У меня очень много фотографий, и у меня
такое ощущение, что я даже помню, как я это делала, но это не может быть, это
фантазия. И в детстве про меня, например бабушки говорили, что Юля не врет,
а Юля сочиняет и фантазирует. И когда я, видимо, что-то подвирала. У меня, видимо,
была богатая фантазия, бабушка говорила «Сочинитель сочинял, а в углу сундук
стоял, сочинитель не видал, спотыкнулся и упал». Это они обо мне, что я привираю,
ну, наверное, была просто очень бурная фантазия. Я там выдумывала какие-то истории
очень интересные, пересказывала книги на свой манер. Я в каком-то там совсем
маленьком классе прочитала «Пляшущие человечки» и совсем по-другому пересказывала,
выдавая, что это написал Конан Дойл, а говорила, что нет, вот так вот написано.
Ну, богатая фантазия, наверное, в то время была. Туда тянуло, во все фантазии,
в какой-то мир сказок. Я же до сих пор, знаете что, вот сейчас признаюсь радиослушателям,
обожаю «Гарри Поттера», я прочитала все книжки. У нас весь театр читает. Это
очень интересно. Читайте сказки, это так по-доброму, это так уносит в какой-то
другой мир, когда вот такие холода, когда какая-то жизнь становится, видимо,
не такая простая. То вот как только читаешь, думаешь, как все просто в детстве,
как все… – сел на метлу, улетел; что такое сделал, выиграл, победил
В – Он наказал злых, противных, вредных, гадких, бедных сделал богатыми
Ю – Наказал злых. И почему-то в сказке же все так получается хорошо. Да, очень
просто все, здорово. Между прочим, помогает, правда.
В – Бедную Золушку сделал принцессой. Я понимаю, понимаю. Потому что я фэнтези
читаю в такие минуты. Спасибо, Юлия. Юлия Джербинова, заслуженная артистка России,
актриса театра Сатиры на Васильевском острове сегодня в нашей студии на Итальянской
улице. Юля, скажите, пожалуйста, вот вам нравится жить в этом времени? Что вы
в нем приемлите, ну просто, как говорится, не задумываясь, а что огорчает, что
питает ту самую актерскую сущность что ли? Ведь мы очень часто переносим то,
что видим в жизни на сцену. Ну, не мы, я-то не переношу, я в эфире только вот
тут что смогу вношу и переношу…
Ю – Мне вообще (я это стала недавно понимать) очень нравится жить. Видимо когда
я была помоложе, я так это не ценила. Я вдруг стала просыпаться иногда или просто
идешь по улице…ни с того, ни с сего, не из-за того, что солнце светит, небо
голубое. А просто вдруг такое стойкое ощущение – как здорово жить, как хорошо,
как-то так счастливо жить счастливо. Родители живы, слава Богу, я их так люблю,
они меня любят. В семье тьфу-тьфу-тьфу все хорошо. Есть работа. Да, в это наше
время, вот вы спросили про наше время, очень тяжело смотреть на людей. В нашем
районе (где я живу) очень много и на чердаках, где мы бываем, чтоб там заколотить,
чтоб нас не подожгли, вот бомжей очень много. Тяжело на них смотреть, ничем
не возможно помочь, кроме как, ну, там отдал вещи какие-то, ну, какая-то еда….
Ну, это все так не существенно на самом деле, что-то у них такое в жизни произошло,
какая-то такая катастрофа, что им не подняться и это очень больно. И страшно,
когда смотришь, что не дай Бог, как от тюрьмы и от сумы не зарекайся.… Иногда
есть страх, я хочу, чтоб его не было. Хочу, чтоб ни у кого не было такого страха.
Жить, это вот слова такие банальные, но это правда, прекрасно
В – Нет, нет. Я понимаю. Это вот просто именно физическое наслажденье, вот самой
плотью этой жизни, ее составными частями, не важно, льет ли теплый дождь, падает
ли снег. А просто вот - хорошо жить на земле. Тем более это так все быстро проходит
Ю – Да
В – Ну, вам еще рано об этом думать, это я уже начинаю задумываться. Скажем
так, о социальной составляющей. Вы счастливый человек – у вас есть сцена, куда
можно уйти и где можно прожить тысячу жизней, вот это вот удивительное свойство
актерской судьбы.
Ю – Да, это правда. Я вот смотрю на своих коллег, вот, например, Наталья Ивановна
Кутасова, я с ней в очень во многих спектаклях играю – и в «Тане-Тане», и в
«Последней жертве», в «Опасных связях», в «Вертепе». Она такой человек, вот
я на нее со стороны смотрю. У нее сцена и жизнь так переплелись, что, по-моему,
ту жизнь, которая правда за окном, она ее видит другой, она ее не той видит,
что там есть, у нее так все замешано на театре. И она берет из жизни то, что
ей пригодится для сцены. Все остальное она не то, что не видит, она не хочет
видеть. С одной стороны, это хорошо, ну, вот человек так живет - у него мир
в этом. А с другой стороны, можно сказать, закрывается от жизни. Мне когда-то
один человек сказал «Ты так закрываешься от жизни» Видимо от страха. Это в студенчестве
было. Все-все-все делали в институте, и я не видела, что за окном. В то время
какие-то талоны были, что-то какой-то еды не было здесь…что-то, еще что-то,
я ничего не видела, не знаю, откуда бралась еда
В – Водка по талонам, мыло
Ю – Водка по талонам, да. Я что-то это ничего не помню, потому что мы все время
были в институте. И вот у меня спроси «Вы тогда жили тяжело?» Мы не жили тяжело,
в институте у меня было каждый день, мы работали, танцевали, пели, играли, поэтому
я не жила тяжело. Но, это вот тоже так со стороны посмотрит, так она закрывалась
от жизни или что? Или она не принимала то, что было за окном? Вот так-то со
стороны посмотреть. Но я в этот момент была счастлива, очень странная актерская
природа, то ли ты все вытягиваешь из жизни и хорошее, и плохое и переносишь
на сцену, то ли наоборот – закрываюсь от всего и беру только то, что мне нужно,
только это.
В – Помните писателя Тригорина с его «Записной книжкой», где он говорил о судьбе
писателя. «О чем вы говорите, какая слава, какое что, я не принадлежу себе,
я всматриваюсь в окружающий мир и по сторонам только с той целью насколько этот
облик или там образ этого человека, или словечки, сказанные ненароком, могут
мне пригодиться в будущей повести. Я живу только внешней жизнью». То есть, где-то
тут, наверное, похоже. Вот насчет того, когда хорошо и плохо, когда счастливы.
Вы знаете, мне однажды, удивительный человек Альбина Гантимурова, командир роты
разведчиков-морпехов, единственная женщина, награжденная тремя орденами солдатской
Славы, сказала странную вещь, мы говорили про войну. Она говорит «Да, была война,
была война. И это было самое лучшее время моей жизни, потому что мы были молоды,
потому что мы жили». Представляете? Я была поражена, то есть все говорят «ну,
да тяжело, ну, да то-то, то-то», а вот говорит – и на войне можно быть счастливой
Ю – Я это как-то так понимаю. Не знаю, почему. Видимо, через моих бабушек и
дедушек, когда они рассказывали про свою молодость. И как-то так я это понимаю.
Представляете, я никогда не знала и вдруг, только сейчас узнала, что мои бабушки,
обе. Одна, кстати, в блокаду Ленинграда здесь жила, потом уехала в Свердловск
за своим мужем. Она в госпиталь по водосточной трубе ползала к моему дедушке,
то есть это был уже ее муж, но ее не пускали. Я думаю «А-а-а. Моя бабушка, такая
солидная (она врач-невропатолог) и она ползала по трубе» и потом выяснилось,
что и другая бабушка так делала. И когда они это рассказывали, они говорили
об этом, как о самом счастливом времени, хотя и тот, и другой дедушка были ранены,
и у того, и у другого были контузии, то есть я представляю, это какие госпиталя
в то время…
В – Но ведь любовь была!
Ю – Да, и они говорят об этом, как о настоящей жизни, что как это было здорово,
она ползла по водосточной трубе.
В – Чтоб увидеть любимого человека
Ю – Да, да…
В – На самом деле, вот вещи-то вечные. Правда?
Ю – Угу. Правда
В – Я ни в чем не убеждаю Юлю, просто это…да это ж так понятно на самом деле
